1985 год и то, что ему предшествовало
Татка тоже покашливает, хотя никуда не ездила. Рыхлые носоглотки дщери унаследовали от папы - Глебушка всю жизнь мается мелкими ангинками, но бодро переносит их, "сидя, стоя, на бегу", а лечится "без отрыва от производства".
Я немного сержусь на Ольгушиного ухажера Алика - ведь это он вытащил Ольгушу на загородные песнопения. Но сильно злиться на сие простодушное безалаберное существо - Альберта Яковлева - не могу. Хотя временами он здорово раздражает. То какой-то по-деревенски уверенный, а то вдруг теряется, смущается и выглядит дурачком. Учится на четвертом курсе, а ведет себя смешнее первокурсников. И чего Ольгуша в нем нашла?
Папе Глебу Алик абсолютно не нравится, он зовет его "Альберт, но не Эйнштейн" и "От А до Я" (обыгрывая начальные буквы его имени и фамилии) - за манеру Алика соваться в Ольгушины дела и давать ей идиотические советы. Он ей таким образом чуть было не сорвал поступление в вуз, заверив, что она обойдется без репетиторов. Но боюсь, что в свете вчерашних событий имя "Альберт" уже надо обыгрывать иначе и вспомнить историю бракосочетания английской королевы Виктории и принца Альберта. Вчера вечером, вернувшись с КСПшных спевок, Ольгуша заявила тоном, не допускающим возражений, что у нее все решено: Альберт - это ее любовь навеки, прямо-таки будущий муж (а знакомы меньше трех месяцев!), и она вот только дождется 18 лет и сама (sic!) предложит Альберту пожениться. Вообще-то я напрасно иронизирую: хотя королева Виктория сама предложила принцу Альберту жениться на ней, произнеся свое знаменитое "Would you marry me?", их брак получился на редкость счастливым.
Однако сегодня матримониальные разговоры отставлены, потому как у Ольгуши с утра температура 37,5, красное горло и сиплый голос. Да еще Татка закашляла - как за компанию! Хорошо хоть без температуры.
До чего же эти разговоры о замужестве преждевременны! В декабре Ольгуше исполняется 17 лет, Татке - 15. Папа Глеб так определил наших дщерей на текущий момент: "кукурузные початки в состоянии молочно-восковой спелости". Я бы внесла уточнение: вчерашние гадкие утята, еще не полностью избавившиеся от своего гадкоутячества.
Несмотря на неполные 15 лет и состояние молочно-восковой спелости, Татка тоже обзавелась серьезным поклонником, разительно отличающимся от ее школьных ухажеров. В первую же неделю сентября у нас дома появился Ольгушин одногруппник Андрей Воронин - и обратил внимание на Татку. Вы не представляете, как возрадовалось мое материнское сердце! Уж этот парень сумеет направить в вуз нашего легкомысленного младшего утенка! Андрей Воронин поступил на фармфак, закончив медучилище и отслужив в армии, он их всех постарше, ему 21 год. Вот только непонятно, чем его привлекло наше малолетнее чадо - ведь в этом возрасте разница в шесть лет огромна...
Ладно, кончаю нудить. Лучше порадуюсь: на сегодняшний день при наших дочерях наличествуют вполне пристойные кавалеры-фармфаковцы. Посмотрим, во что выльются их ухаживания за "кукурузными початками".
***
Вечером - один за другим - появляются оба кавалера.
Сначала "подгребает" (Таткин глагол) Андрей с баночкой меда и конспектами лекций для Ольгуши и с последними номерами журнала "Знание - сила" для Татки. Вот умница!
Потом "подваливает" (тоже Таткин глагол) "Альберт, но не Эйнштейн" - а в руках держит крошечного котенка! "Ольгушенька, это тебе!" - и сияет, безмерно довольный ее взвизгом: "Ой, какая прелесть!" Вот дуралей! Хоть бы спросил сначала, можно ли нам котенка! Ведь у Ольгуши жуткая аллергия, в том числе на эпидермис животных, с детства лечимся! Поэтому мы и не держим дома кошек и собак!
Долго сердиться на Алика не могу: он так трогательно вручает котенка Ольгуше, да еще важно поясняет, как отличить кошачьего мальчика от кошачьей девочки! Да и котенок прехорошенький: черненький, с белой грудкой, лапки тоже белые. Да и не должно быть у Ольгуши обострения - ее здорово подлечили в клинике Института иммунологии, недавно последний курс иммунотерапии прошла. Да и вообще семья без домашних животных - это непорядок.
***
В настоящую минуту молодежная четверка - Ольгуша, Татка, Алик и Андрей - сидит в детской и бурно обсуждает, как назвать котенка. Я окопалась в дальнем углу детской: проверяю Таткино домашнее сочинение по литературе и вполуха слушаю непринужденное журчанье молодежной четверки. Тепло, уютно, с кухни доносится запах корицы (бабушка Эльфрида по случаю гостей на скорую руку печет песочное печенье), а за окном барабанит дождь. Журчит-струится ручеек молодых голосов - обсуждают кошачье имя.
Татка. Давайте, назовем его "Сентябрик"! У Славки - это наш двоюродный брательник - есть пес Мартик. Славка подобрал его в марте - поэтому и назвал Мартиком. А у нас будет кот Сентябрик!
Ольгуша. Славик как раз в этом году Мартика подобрал: щеночек лежал во дворе, около дома, прямо на снегу. Мартик был вот такусеньким крохоткой, у Славика в руках помещался, а сейчас подрос. Но он все еще щенок, а не собака.
Алик. Пес Мартик и кот Сентябрик! Блеск!
Ольгуша. Не-е-е, Сентябрик звучит плохо...
Андрей. Может, тогда Сентябренок?
Ольгуша. Это длинно и по-детски - как октябренок! А мы ведь уже взрослые!
Татка. Уй, знаете, кто улетные имена выдумывает? Наша Малька из Поволжья! Она нам кузина! Такая герла классная! У них дома сейчас живут пес Кайзер и кот Абрикос!
Ольгуша. Малечка их так назвала, потому что у Кайзера кайзеровский характер, а Абрикос абрикосового цвета. И маленькой Лизе тоже Малечка подобрала имя - самое что ни на есть королевское - Елизавета...
Татка. Может, звякнем Мальке по межгороду?
Алик. Не надо звякать, сами справимся!
Татка. Ваще-то могём и сами изобразить. Знаешь, Алька, сколько нам с сестрой в школе накроили имен из нашей фамилии "Лукьяновы"? Лукьяша, Лукьянчик, Луковка, Лучок...
Алик. А почему только про лук? Можно привязать еще и к слову "лукавый".
Блестящая идея! Именно "лукавый" - идеально подходит папе Глебу. Чего-чего, а лукавства в нем - сверх меры...
Андрей. А еще вспоминается Лукьян Лукьяныч из "Женитьбы Бальзаминова" - в исполнении Ролана Быкова.
Тоже неплохо! Но неугомонный заводной Лукьян Лукьяныч больше похож на нашу бабу Симу, только она покрупнее Ролана Быкова. Даже жестикуляция у них сходная: баба Сима так же размахивает руками. Глеб прозвал ее "Шестикрылый Серафим", а на ее вмешательства неизменно цитирует Пушкина: "И шестикрылый Серафим на перепутье мне явился..." Характеристично! Однако Симино прозвище "Мать-в-законе" мне нравится больше, и оно себя оправдало в полной мере...
Алик. А еще можно лук и стрелы!
А это уже я могу примерить на себя, хотя я не Лукьянова, а Гельцер - у меня же не жизнь, а столетняя война! Оборона и наступление! Так что мне вполне подходит: лук и стрелы, щит и меч...
Татка. А наша выдра (классная руководительница) зовет меня: "И не луковка и не репка, а неизвестный науке овощ"!
Что ж? Достойный ответ на "выдру"! Да и поведение моей меньшой дщери вполне соответствует определению "овощ"...
Ольгуша. А меня Рената Олеговна (классная руководительница) называла "Слезная Луковица".
Тоже вполне подходит - Ольгуше при ее плаксивости лучше прозвища и не придумаешь. Нас с папой Глебом очень удручает Ольгушина неимоверная плаксивость. По современной кипучей жизни нельзя идти с плаксивостью...
Татка. А Славку в его школе зовут "Лук-порей" и "Горе Луковое". Славка ведь тоже Лукьянов.
Ольгуша. А еще Славика зовут "Чиполлино" - когда хвалят за сообразительность. А когда ругаются, то говорят: "Ты не Слава, ты - дурная слава"!
Татка. Его прозвали "Чиполлиной" и "Дурной Славой" после того, как он менял фантики от жвачек и жульничал и одного придурка из ихнего класса грабанул...
Н-да, а вот про криминальное прошлое двенадцатилетнего кузена Славика не стоит рассказывать ухажерам. Я собираюсь вмешаться в беседу, но Андрей и Алик не выказывают ни малейшего изумления по поводу юного уголовника Славика и поочередно выкладывают, какие клички носили они сами.
***
Я вспоминаю прошлогоднюю скандальную историю с фантиками от жевательной резинки.
Мы все привозили Славику из загранпоездок жвачку, страстно любимую советской ребятней. И Левушка привозил, и Глеб, и я, и все знакомые. Привозили не по собственной инициативе: деловой Славик учредил жвачечный налог для всех отъезжающих за рубеж и собирал жвачечную дань с прибывших "из-за бугра", зорко отслеживая жвачечных неплательщиков и облагая их двойным налогом. Просто прирожденный сборщик податей!
Глеб утверждает, что деловитостью Славик пошел в своего прадедушку Льва Наумовича, лавочника-нэпмана. Я видела этого Льва Наумовича на фотографиях, бережно хранимых Симой - ее родители: мама Надежда и папа Лев. Надежда славянского типа, полная, светловолосая, породистая, сразу видно, что дворянских кровей. Лев же семитского типа, жиденький, щупленький, личико с хитрецой. Славик - красивый белокурый мальчик с большими серо-голубыми глазами, просто херувим, лицом явно пошел в дворянских предков, рослостью (выше всех в классе) в маму Марину, а практическим умом, видимо, одновременно в маму Марину и в прадедушку Льва Наумовича. Скорее, в последнего - Марина не додумалась бы до регулярного взимания налогов с каждой загранпоездки.
Славикова система налогообложения срабатывала безотбойно - ну кто посмеет отказать белокурому ясноглазому херувиму в такой малости, как пара пачек жевательной резинки? Никто и не отказывал. А если кто и забывал затариться жвачкой, то горько каялся, не выдерживая укоризненного взгляда распахнутых серо-голубых глаз в пышной ресничной опушке, и искупал вину последующими подарками.
Саму жвачку Славик благополучно сжевывал с друзьями, а фантики собирал. Фантики от жвачки у них в школе служили своего рода валютой: в них играли, их коллекционировали, ими менялись, на них можно было приобрести у товарищей всякую всячину из подросткового ассортимента. Наш предприимчивый Славик менялся-менялся и доменялся: разгорелся крупный скандал.
Подвела Славика его чрезмерная деловитость, унаследованная от прадедушки-нэпмана, и запредельное нахальство, унаследованное от предков-гусар по линии дворянки Надежды. Процветающий бизнесмен Славик вконец обнаглел: внушил какому-то пацану-лопуху, что его, Славиковы, фантики - это большая редкость и коллекционная ценность - и лопух простодушно отдал за два десятка "коллекционных" фантиков свои наручные часы. Часы, разумеется, пришлось вернуть обратно лопуху, а Славику попало от матери, от классной руководительницы и от директрисы. С тех пор за Славиком прочно закрепили два имени: "Горе Луковое" и "Дурная Слава".
Но через полгода историю с фантиками затмила другая нехорошая история, после которой к двум вышеупомянутым именам присоединилось еще и третье, произведенное не от имени, не от фамилии, а вырвавшееся из глубины души несчастной директрисы Славиковой школы: "Мальчик-катастрофа!" Эту нехорошую историю стоит рассказать поподробнее - в назидание родителям и учителям таких вот зашкально активных пацанов, "мальчиков-катастроф".
***
Весной этого года Славик научил весь класс играть в трясучку на деньги. Собственно, не на деньги играть в трясучку невозможно: сама игра заключается в трясении монет в двух сложенных кулаках и загадывании "орел или решка?" Выигравший забирает монеты, которые упали, как он загадал. Славик наловчился трясти так, что выпадало именно то, что ему выгодно. В результате очень скоро весь класс ходил у Славика в должниках. Помнится, Сима мне рассказывала про своего прадеда-корнета, выигравшего в карты у товарища по полку именьице в Тульской губернии, правда, перед этим спустившего свое родовое в Орловской. Так наш Славик, наверное, в этого корнета-картежника пошел.
В азартных играх Славику везло, но, как и положено, не повезло в любви - в данном случае, в любви одноклассников: на Славика наябедничали, и разгорелся очередной скандал. Маму Марину тут же вызвали в школу - посредством записи в Славиковом дневнике. Однако Славик подделал мамину подпись в дневнике и сообщил в школе, что мама прийти не может, потому как заболела, вот выздоровеет и придет. Все выглядело правдоподобно и подпись как настоящая. Марина расписывается просто: М.Лукьян... и завитушка. Грех не подделать такую подпись! Посему Славик решил, что вообще нечего зазря утруждать маму Марину подписыванием дневника, тем более что там так много замечаний (помимо трясучки), что мама расстроится и действительно заболеет. Вот Славик и поберег ее драгоценное здоровьичко - дневник подписывал сам, а маме Марине врал, что у них отменили еженедельную аттестацию и ввели новую систему учета успеваемости - по образцу американских школ. И откуда этот шельмец узнал про американские школы?
Когда все открылось, включая Славиковы баснословные выигрыши в трясучку, гнев мамы Марины был ужасен. Марина воздействовал на сына словесно, физически, морально, а также лишила футбола, отобрала свежеприобретенный видак, плейер и даже велосипед. В результате принятых суровых мер Славик признал ошибки, осознал заблуждения, публично покаялся и торжественно пообещал исправиться.
Однако сама Марина две недели не могла успокоиться и поведала о Славиковых школьных преступлениях всему родственному клану - на Дне рождения близнецов Глеба и Левы. Эмоциональная баба Сима тут же набросилась на Левушку, позабывши, что он именинник:
- Сын мой, где твое бдительное родительское око? Ты отец или не отец? Твое родное дитя пошло по кривой дорожке, играет в азартные игры, подделывает документы, и недалек тот день, когда нам придется сушить ему сухари!
Славик тут же дал бабе Симе дельный совет:
- Ты, баб Сим, лучше не суши сухари на плите, они у тебя все равно сгорят, а купи готовые в булочной. Ты купи ванильные сухари - я больше ванильные уважаю. Или с маком - в тюряге с маком самое и оно...
- И это говорит ребенок неполных 12 лет! Боже, что из него вырастет? - баба Сима застонала и схватилась за голову, выкрашенную в синюшный цвет (результат очередного экспериментирования с красками для волос).
Глеб своеобразно заступился за Славика:
- Я тебе, племяш, лучше не сухарей, а трюфелей в передачу положу! - конфеты трюфели Славик любил больше всего.
Баба Сима испепелила Глеба взглядом и словами:
- Сын мой, вместо правильного наставления племянника ты потакаешь его дурным наклонностям!
- Но потребление трюфелей не является дурной наклонностью и не преследуется законом! - возразил Глеб.
- Дядь Глеб, ты мне трюфели в передачку не клади! - бесцеремонно перебил Славик бабушку и дядю. - Трюфели могут не передать: надзиратели сами съедят. Лучше положи побольше маковых сухарей: чтобы хватило и надзирателем и мне.
- Ты бы, племяш, еще маковой соломки попросил! - с укоризной произнес Глеб.
- Виктор! - взорвалась баба Сима, презрительно отвернувшись от Глеба и Славика и гневно воззрившись на безмолвствующего Виктора Глебовича. - У тебя дурные сыновья, у тебя дурной внук, а тебе хоть бы что!
- Откуда ты, паразит, знаешь, что в тюрьме передают, а что нет? - грозно поднялась из-за стола мама Марина с явным намерением отвесить сыну подзатыльник. Но хитрый Славик тут же переместился ко мне и спрятал голову под мой шелковый шарф.
Хорошо, что за столом присутствовала скорая психологическая помощь - супруги-педагоги Беловы - профессиональные тушители семейных пожаров, ликвидаторы педагогических раздоров, перевоспитатели мальчиков-катастроф и девочек-кошмаров, а также их родителей.
- Мариночка! Не волнуйся! Славик все это прочитал в современной литературе, а мальчик он хороший и чистый душой. А в современной литературе, к сожалению, слишком много страниц посвящено криминалу и уголовщине, - мягко успокоила Оля Белова.
- Марина! Разве ты не знаешь, что сейчас даже в программы для средних классов ввели обсуждение произведений про места заключения? И это правильно, потому что современные дети должны знать изнанку жизни, - елейно продолжил Леша Белов своим хорошо поставленным баритоном, от которого затихали даже самые агрессивные родительницы.
- Да и в наше время на уроках литературы разбирали "Воскресение" Толстого, - поддержала я профессионалов, - а там описаны и тюремные надзиратели и передачи заключенным.
И тут же услышала жаркий шепот из-под шелкового шарфа:
- Теть Клар! А можно мне получить трюфели еще на воле, до тюряги?
Хорошо, что эту бесхитростную просьбу заглушил восторженный глас Татьяны Эммануиловны, многолетней подруги лукьяновского дома:
- Славичек так много читает! Ну прямо, как его папочка Левочка в детстве! Левочка ведь проглатывал книжку за книжкой, а особенно любил стихи и сам тоже писал стихи! Он мне на все праздники дарил поздравления в стихах и сочинял к ним музыку! И еще Левочка рисовал акварели! И я все это храню! Вот такой был талантливый ребенок! А Глебочка был самым красивым мальчиком в школе и великолепно произносил речи, поэтому его выдвигали выступать на всех митингах! А Славичек растет таким же красивым, как Глебочка, и таким же талантливым, как Левочка! Девочки! Симочка! Кларочка! Мариночка! Вам ведь так повезло! Вы уж не обижайте своих мальчиков!
Татьяна Эммануиловна привстала и раскинула свои большие руки в пышнейших рукавах - несмотря на немалые природные объемы, Татьяна Эммануиловна носила платья свободно-пышного покроя, отчего казалась еще громаднее. Непонятно, что она хотела показать этим всеобъемлющим жестом, но я визуально оценила, что она вполне сможет прикрыть своим исполинским телом и растопыренными ручищами-крылищами и Глебочку, и Левочку, и Славичка - прикроет, как наседка, и никто не посмеет этих мальчиков обидеть, невзирая на их сомнительные моральные качества.
***
Возвращаюсь из воспоминаний в текущий сентябрьский вечер. Обсуждение имен в детской продолжается - бежит-журчит словесный ручеек: теперь уже дискутируют, у кого какое уменьшительное и кого в честь кого назвали.
Алик. А почему вы зовете бабушку Эльфриду полным именем? Ведь можно короче: Элла, например.
Ольгуша. Не-е-е, нельзя - "Элла" ей не нравится. Сокращенное от "Эльфрида" - "Фрида". Так ее называли немецкие родственники и муж Генрих.
Татка. А нам не нравится "Фрида"! "Фрида" бабуле не подходит!
Ольгуша. А "Эльфрида" нам нравится - оно доброе, круглое, мягонькое и похоже на саму бабушку. А "Фрида" - какое-то острое, как угол в 45о.
Андрей. Как я понял, Эльфрида Карловна лютеранка. Значит, при крещении ей дали и другие имена. Так ведь?
Умница Андрюша! Знаком с лютеранским вероисповеданием! Все верно: у гроссмуттер есть и второе имя, и даже третье...
Ольгуша. Бабушкино второе имя - Леопольдина - оно длинное и скучное. А третье имя некрасивое - Гунда.
Андрей. Зато у вашей молодой бабушки имя короткое и красивое - Ирма. А имя старой бабушки - Эльфрида - мягкое и теплое, как плед.
Хорошую дифференцировку провел Андрюша: старая бабушка Эльфрида и молодая бабушка Ирма! И сравнение гроссмуттер с пледом удивительно точное...
Ольгуша. А мамочка зовет бабушек "муттер" и "гроссмуттер" - это по-немецки "мама" и "бабушка".
Татка. А папка зовет бабу Ирму "Железный Феликс".
Ольгуша. Это потому что она долгие годы преподавала историю партии в вузе.
Татка. А сейчас Железный Феликс преподает историю у нас в школе и всем кишки мотает.
Дерзкий утенок! Зачем порочишь родную бабушку? Однако я уже неоднократно слышала, как Железный Феликс свирепствует в школе...
Алик. Тогда имя "Кайзер" подходит не только тому псу из Поволжья, но и бабе Ирме тоже!
Весьма неосторожное высказывание в семье любимой девушки, но меткое - не в бровь, а в глаз! "Умри, Денис, лучше не скажешь"! Один-ноль в твою пользу, Альберт Яковлев...
Ольгуша. А папка называет бабушачью комнату, где спят муттер и гроссмуттер, "немецкой слободой".
Андрей. Я заметил у вас на полках немецкие книги. Читаете по-немецки?
Татка. Бабушки и мамуля читают, Олька тоже немного читает, а я ни фигушечки. Бабушка Эльфрида с нами занимались немецким - но у меня он как-то не учился.
Ольгуша. А еще у нас есть баба Сима, это папина мама, так она с нами английским занималась.
Татка. А мамуля свободно говорит на трех языках: немецкий, английский и французский.
Ольгуша. Мамочка даже научные статьи пишет на трех иностранных языках!
Вот расхвастались-то, болтушки! Статьи я пишу на русском и английском, а на немецком и французском лишь составляю аннотации...
Татка. Мамулю назвали Кларой в честь Клары Цеткин, а Клара Цеткин боролась за то, чтобы женщины были образованными, поэтому мамуля стала профессором.
Андрей. А вашего папу в честь кого назвали?
Ольгуша. Папу и его брата дядю Леву назвали в честь их дедушек - с маминой и папиной стороны. Папа и дядя Лева близнецы, но они ни капельки не похожи. Они гетерозиготные близнецы.
Алик. А вас самих в честь кого назвали?
Ольгуша. Меня назвали в честь маминой подруги тети Оли. Тетя Оля такая лапочка, просто прелесть! Она наша крестная! А папка сразу стал называть меня "Ольгуша", потому что ему так захотелось. Это мне мамочка рассказала.
Татка. А меня назвали в честь подруги бабы Симы: у нее подруга Татьяна Эммануиловна - в три обхвата не возьмешь! Когда она садится на этот диван, то уже больше никто на нем не помещается! А от ее голосочка стекла в окошках звенят! Так вот меня назвали в честь этой Татьяны Эммануиловны! Вот спасибочки-то!
Ольгуша. А я сразу стала называть ее "Татой", потому что так легче выговорить. Но я сама не помню - мне мамочка рассказала.
Татка. "Тата" гораздо лучше, чем "Таня". Представляете, баба Сима зовет эту бегемотку-жирдяйку Татьяну Эммануиловну "Танечкой"!
Ольгуша. Вообще-то Татьяна Эммануиловна хорошая и не всегда же она была такой толстой.
Татка. Лучше бы меня в честь мамули назвали - тоже Кларой! Дочерей называют в честь любимых жен, а наша мамуля уж точно любимая!
Твоими бы устами, Татка, да мед пить! К сожалению, у твоего папы Глеба весьма специфические представления и о любви и о любимых женах... А вчерашняя телефонная исповедь девушки Регины (еще одно королевское имя!) в очередной раз доказала эту специфичность...
Ольгуша. Не-е-е, если бы было две Клары, мы бы запутались!
Татка. Вовсе нет! У наших-то в Поволжье ведь две Матильды, но их не путают, потому что одну называют Тильдой, а другую Малечкой.
Ольгуша. Представляете, тетя Оля хотела назвать дочку Кларой в честь нашей мамочки - они ведь дружат с первого класса. А у тети Оли родился сын Игорь! Потом тетя Лина хотела родить дочку Клару, но у нее все три раза рождались мальчики!
Татка. Тетя Лина тоже лапочка! А какие вкуснющие торты она печет! Объеденье! И еще она умеет делать эклеры и шоколадные орешки!
Ольгуша. А уменьшительное "Лина" ей наша мамочка придумала - тетя Лина нам рассказала. А ее полное имя "Сталина" - оно какое-то громыхающее!
Андрей. Да уж, в этом "Сталина" слышится металлический лязг. А почему она хотела назвать дочку в честь Клары Арнольдовны?
Ольгуша. Так это наша мамочка познакомила тетю Лину с дядей Юрой! Поэтому они и решили назвать дочку в ее честь. А дядя Юра плавал вместе с мамочкой и папкой в одном бассейне - нам папка рассказывал.
Татка. А еще у нас есть фото, где они все вместе. Там, на фото, мамуля показывает на дядю Юру и говорит папке: "Это то, что надо моей Лине!"
Ну и насочиняли! Глеб действительно показывал им то старинное фото 1966 года - он хранит фотографии из своего комсомольского архива. При мне показывал и рассказывал дочкам о нашей активной спортивной молодости...
***
С тем старым бассейновым фото 1966 года - Глеб, я и Юрик - все было вовсе не так, как начирикали мои дщери. Я отлично помню, как делали сие историческое фото. Фото-корреспондентка поставила нас троих рядышком у кромки бассейна, "придала позу", скомандовала: "Улыбнитесь, замрите!" - и сфотографировала. После того, как она умчалась снимать другие объекты, а Юрик устремился в мужскую раздевалку, Глеб спросил меня:
- Клара, о чем ты так увлеченно беседовала с этим Юриком там, в воде, на плаву? Я видел вас с вышки.
- Я нашла подходящего жениха для моей соседки Лины. Вот думаю: как мне лучше их познакомить? А ты наблюдателен и заботлив, комсомольский пастырь: даже ныряя с вышки, печешься о своей пастве.
- Это моя обязанность - присматривать за комсомольцами из нашего коллектива. Клара, а для себя ты ничего не хочешь выудить в этом бассейне? Может, мне помочь комсомолке Кларе Гельцер с уловом? Тут ведь и другие женихи плавают!
- Спасибо за заботу, комсомольский пастырь, я вполне доверяю твоему вкусу и не сомневаюсь, что ты обеспечишь достойный улов - но я пока не собираюсь замуж!
- Как, соберешься, Клара, извести меня: я помогу тебе с выбором жениха!
Вот и помог! Только этот улов непросто удержать...
***
Мне не понравилось, как Татка высказалась о Татьяне Эммануиловне. Да и вообще мои желторотые утята ни чуточки ее не ценят - ни в грош не ставят. А уж острот в ее адрес отпускают - не счесть! Но Татьяна Эммануиловна по доброте душевной прощает им их бесчисленные пренебрежительные шуточки, в которых они прохаживаются насчет ее полноты, неуклюжести, громкого голоса, восторженности, манеры одеваться... Знали бы эти свиристелки, чем и как мы обязаны нашей толстой смешной Татьяне Эммануиловне! Мне Сима все рассказала...
***
Самые тяжелые военные месяцы. Они остались втроем: беременная Сима, ее мать Надежда и старшая подруга Татьяна - та самая Татьяна Эммануиловна.
...Сима и Татьяна познакомились еще до войны, учась в инязе, и подружились, хотя Татьяна уже заканчивала обучение, а Сима только поступила. Может, общие интересы их сблизили, может, сиротство. Симин отец умер сразу же после завершения нэпа, а у Татьяны вообще никого не было: ни родителей, ни братьев-сестер, ни дядей-тетей, ни мужа. Родителей Татьяна потеряла в водовороте государственных событий, братьев-сестер у нее никогда не было, дяди-тети канули в безвестность, а два мужа, один за другим, бросили ее по причине неизлечимого и неустранимого бесплодия.
Вот ведь несправедливость: добрейшей Татьяне Эммануиловне, всегда тянувшейся к детям, рвавшейся их растить и развивать - Бог в них категорически отказал! Посему Татьяна и прибилась к Симе и ее детям. Причем к последним - задолго до их рождения: прибилась к беременной Симе, когда Симиного мужа Виктора после окончания артиллерийских курсов отправили на фронт. А этот муж всего три месяца как муж: поженились за два дня до объявления войны - в пятницу 20 июня расписались, а в воскресенье 22 июня началась война. А их медовый месяц сложился из увольнительных с артиллерийских курсов.
В сентябре 1941-го, после отправки Виктора на фронт, Татьяна переселилась к Симе и Надежде - втроем легче. Растерявшаяся беременная Сима не смогла вовремя эвакуироваться - понятно, что Надежда ее не оставила - а Татьяна не могла оставить их обеих, да еще беременность. Так и зимовали в Москве под бомбежками...
Сима писала письма мужу на фронт чуть ли не каждый день, сообщала ему, что она обязательно доносит его ребенка и родит в положенный срок в конце апреля, родит во что бы то ни стало, так что пусть он не беспокоится. Мама Надежда была при дочери, меняла вещи на продукты для Симы и в дочерних письмах на фронт делала приписки от себя, что пусть зять Виктор не волнуется, громит врага, а у них все идет нормально, скорее всего, будет девочка, потому что животик у Симы растет медленно и ее совершенно не тошнит. Татьяна жила с ними, меняла свои вещи на продукты для Симы и делала свои приписки в письмах Виктору, с которым была едва знакома. Впрочем, тогда писали письма и совершенно незнакомым защитникам Родины. Ответов от Виктора не приходило, но все равно три женщины продолжали писать ему письма - так жилось легче.
В 1942-м вместо ожидаемой в апреле девочки - в мае родились два мальчика, с разницей в полчаса. Нарекли близняшек Глебом и Львом - в честь дедов. Младший мальчик, размером чуть ли не вдвое меньше старшего, тут же начал умирать и пытался умереть все последующие месяцы. Сима после тяжелых родов мало что соображала, Надежда боролась за дочь, а Татьяна боролась за младенцев, причем за обоих, хотя ей было ясно сказано и не единожды повторено, что младшенький - нежилец. Потом нежильцом объявили свалившуюся с крупозным воспалением легких бабушку Надежду, а затем и молодую маму Симу, метавшуюся в непрекращающейся горячке - и Татьяна боролась уже за троих, а вообще-то за четверых... Всех выходила. Все остались живы. И всех четверых Татьяна предъявила вернувшемуся по окончании войны Виктору - причем предъявила здоровых и развитых: трехлетние малыши хорошо говорили, разумно рассуждали, а Лева, бывший нежилец, даже умел читать. Каково?
Письма от своей женской троицы Виктор получал всю войну - не все, конечно, но многие - и был спокоен, насколько можно было быть спокойным на передовой. И таки помогали ему письма воевать! Помогают буковки-строчки-листочки из дома в ратных делах - не сомневайтесь! Жаль, что эти теплые домашние листочки Виктору не удалось сохранить - пропали в госпитале после второго ранения. А вот где затерялись Витины ответы - загадка: его женская троица ничегошеньки не получила. Ну да Бог с ними, с письмами-ответами! Зато сам вернулся! Нельзя сказать, что цел и невредим, но с руками и ногами.
После войны Татьяна Эммануиловна так и осталась прибитой к семейству Лукьяновых, помогла Симочке закончить иняз, пристроила ее преподавать в том же инязе, утешала после смерти Надежды в 1950-м и активно участвовала в воспитании Глеба и Льва.
Когда в 1970-м я родила младшую дочь, Сима потребовала назвать ее в честь Татьяны Эммануиловны. Ни я, ни Глеб не издали ни звука протеста: любой протест, даже легонькое недовольство были бы черной неблагодарностью по отношению к Татьяне Эммануиловне.
***
Клара Гельцер
глава из романа О. Зайкиной "Житейские кружева"
Вы можете приобрести 6-ти томный роман Ольги Зайкиной "Житейские кружева" по отдельным книгам здесь >>
Или полный комплект из 6 томов со скидкой и автографом автора здесь >>
